Министр инвестразвития рассказал News.Ykt.Ru, с кем учился в Гарвардском университете, чем занимался на Ближнем Востоке, каково получить отказ в крупных компаниях из-за внешности, почему вернулся в Якутию и о чём будет разговаривать с президентом подразделения British Petroleum.
В отличие от большинства интервьюируемых из числа чиновников и руководителей крупных компаний, Сафронов предложил встретиться в редакции. «Я преследовал двойную цель: поговорить и увидеть изнутри, как работает одна из успешных компаний в Якутске. Кстати, наше министерство тоже внесло свой вклад в развитие IT. В этом году пять якутских студентов с нашей помощью поступили в Массачусетский технологический институт по информационным технологиям и цифровой экономике. Всего подано 19 тысяч заявок, одобрено 1500, из них 5 из Якутии», – говорит он.
Во время разговора министр в пылу эмоций нередко использует идиоматические выражения, резко переходит с русского на якутский язык, часто выдает слова на английском языке, переспрашивая «как это будет по-русски». Интересуемся, на каком языке он думает. «На якутском», – дипломатично говорит Сафронов, отмечая, что он родом из Амги. Но в это верится с трудом, поскольку годы, проведённые в англоязычной среде, не могут не оставить след. Министр учился в колледже в Калифорнии, работал в американской компании Halliburton, нидерландско-британской Shell, во французской Total, окончил Гарвардский университет и Массачусетский технологический институт.
Всему виной уши
В 2005 году после окончания колледжа Антон выиграл грант на 20 тысяч долларов и открыл спортивный магазин в провинции Канады Манитоба, где живёт его супруга Грэйс с сыновьями. Но бизнес оказался нерентабельным, по его признанию, из-за непродуманного рынка сбыта. «Всегда имел цели работать в нефтегазовом секторе. Даже когда проходил практику во Всемирном банке, был сфокусирован на эту сферу – взаимодействовал с операторами нефтегазовой отрасли в Гане и Того. И тогда же подумал: «Wow, хочу реализовать себя в этой сфере». И когда не получилось с магазином, целенаправленно поехал в провинцию Альберта, где сосредоточены все крупные нефтегазовые компании Канады. Прошёл интервью в пяти компаниях, но никто не дал мне шанса. Посмотрели на меня, на мои уши (Антон занимался вольной борьбой – прим.ред.) и сказали: «Sorry, не сейчас». У меня был шок! До этого я учился нормально, спортом занимался, боролся, магазин свой открыл. И тут такое!».
Однако удача улыбнулась в тот же день. На этот раз борцовское прошлое сыграло на руку. «Пассажир, с которым мы ехали в поезде надземного метро, сначала пристально изучал меня. Потом подсел ближе и начал расспрашивать, не спортсмен ли я. Оказалось, что его сын занимается вольной борьбой. Мы разговорились. Новый знакомый, услышав о моих неудачных собеседованиях, предложил свою помощь. Он оказался сотрудником компании, предоставлявшей сервис нефтяным компаниям. На следующий день меня интервьюировали в Halliburton на должность специалиста закупочного отдела. Через некоторое время я оформил контракт. По его окончанию мне сказали: «Если ты открыт на другие opportunity [возможности], у нас есть дочерние компании». Я ответил: «Okаy, я открыт для предложений». Так я оказался на Ближнем Востоке – в Ираке и Кувейте, тоже работал в нефтегазовом проекте».
Открытие 6 скважины Elk/Antelope (Папуа – Новая Гвинея), 2014
Позже Сафронов устроился в нефтегазовую компанию Shell. «Я тогда жил и работал в Джибути в Африке. Тогда же я начал задаваться вопросами карьерного роста. И по совету директора одного из подразделений решил поступить в магистратуру».
Два диплома, пять предложений о работе
Министр рассказывает, что подал документы в несколько учебных заведений, но на собеседование пригласили в Стэнфордский и Гарвардский университеты. «Что интересно, в Гарварде больше интересовались, откуда я родом, впечатлило, что знали об Оймяконе. Мне показалось, что собеседование прошло не совсем удачно», – рассказывает наш собеседник. И когда раздался телефонный звонок, извещавший о его поступлении, Сафронов был удивлен и рад одновременно. «Был шокирован. На меня нахлынули эмоции. В этот момент вспомнил об отце, который, катая меня на санках, сказал, что я когда вырасту, обязательно буду образованным и получу образование не где-нибудь, а в Гарвардском университете».
С Shell Сафронов договорился об оплате учёбы, которая продлилась три года. По его признанию, первый семестр совсем не задался. «Чувствовал себя неандертальцем. Моими одногруппниками оказались сын президента Колумбии, внук Форда, сын президента инвестбанка Goldman Sachs. Я не вписывался в их компанию. Был совсем один, приуныл. На этом фоне учёба совсем не задалась, и в январе получил письмо-предупреждение о возможном отчислении», – говорит он.
С однокурсниками в Гарварде, 2009 год
И снова судьба протянула Антону руку помощи – один из профессоров предложил ему заниматься по дополнительной программе и назначил в качестве куратора второкурсника. «С Мартином мы сильно подружились. Он учился в Массачусетском технологическом университете. По его совету я стал учиться в совместной программе Гарварда и MIT. После получения дипломов в 2011 году получил пять предложений в разные компании. Выбрал французский Total, работал в его представительствах в Париже, Сингапуре, Филиппинах, Папуа – Новой Гвинее. Там мы строили завод по сжиженному природному газу».
У вас так хорошо наладилась карьера в зарубежных компаниях. Почему вернулись в Якутию?
— Меня в республику тянуло всегда, рано или поздно планировал вернуться. Как бы за рубежом ни было хорошо, понимаете, ты там всегда остаешься чужим, тебя не воспринимают как своего.
То есть вы вернулись, потому что чувствовали себя чужаком?
— Не совсем верно. С детства я строил грандиозные планы о том, как прославлю родину. Я хотел стать борцом, стать олимпийским чемпионом, чтобы прославить республику. Но эту идею не смог реализовать из-за болезни. Но с давней мечтой не расстался, драйв сохранил.
С советником президента Total, 2013
«Одно окно» для инвестора
Если сравнить западный и российский стиль работы и в органах власти, и в бизнесе, какие самые характерные минусы и плюсы можете назвать?
— На Западе в бизнесе по каждому направлению есть ответственный человек, отвечающий за реализацию и внедрение каких-либо показателей. У нас за выполнение одной задачи несколько ответственных, но в итоге не с кого конкретно спрашивать. Я не разобрался пока, почему это так, изучаю этот момент. Но уже сейчас в своем министерстве меняю подход. К примеру, по улучшению показателей инвестиционного климата мы назначили по каждому из 44 показателей ответственного, вознаграждение которого будет привязано к результатам его работы. Иван, к примеру, работает по сокращению рассмотрения документов на получение разрешения на строительство. Если ранее на эту процедуру отводилось порядка 150 дней, то мы должны её сократить до идеальных 84. Кроме того, мы должны снизить нагрузку на бизнес – сократить число контрольно-надзорных проверок, уведомлять предприятия, по какой тематике инспектируем. Должны более эффективно информировать предпринимателей о финансировании.
Что нужно делать, чтобы приходили внешние инвесторы?
— Надо создавать «одно окно», чтобы реального инвестора сопровождало подведомственное нам Агентство инвестиционного развития. Полностью зайти инвестору на наш рынок не получится, необходимо создать совместное предприятие. Для этого надо провести большой объем работ, чем и занимается агентство.
А «Корпорация развития Якутии» чем занимается? Какие проекты ведёт?
— Корпорация реализует проекты по строительству Жатайской судоверфи, IT-парка и других инфраструктурных объектов.
Насколько мы знаем про строительство IT-парка, кроме вложений инвестора – компании «Мерлион», требовались дополнительные средства. Есть результаты?
— Мы занимаемся этим проектом вплотную. Его курирует председатель правительства. Думаю, результаты в скором времени будут.
Недавно «Корпорация развития Якутии» объявила конкурс на разработку своей стратегии и оценила услугу в 2 млн рублей. Этот заказ необходим?
— Наше министерство совместно с корпорацией разрабатывает стратегическую концепцию. Но при этом нужна объективная оценка. Вообще делаем работу по оптимизации всех институтов развития, потому что некоторые люди считают, что их много. Хотя эксперты думают, что это наоборот хорошо. Когда мы смотрим на развивающиеся страны, к примеру, на Сингапур, там их тоже много. Но нам надо снизить бюджетную нагрузку. «Корпорация развития Якутии» – якорный институт развития, она остаётся.
АЛРОСА покупает «Күн»
Перед вашим ведомством поставлена задача увеличить объём закупок у малого бизнеса. Как это будет реализовано?
— На данный момент создаём реестр малого и среднего бизнеса. Туда войдут предприятия не только из Якутска. Я объездил 16 улусов, увидел, кто реально работает, у кого реальные объёмы и перспективы, вот они и станут костяком этого реестра. Мы его разместили на портале малого и среднего предпринимательства – xn--14-9kcqjffxnf3b.xn--p1ai. Это первый шаг.
Второй шаг – это catalyst. Это то, что выступает катализатором. Например, у нас оказывается не налажено общение на уровне президентов компании. Я везде, где работал, общался с министрами и президентами [корпораций]. Намерен придерживаться такого же стиля. Поэтому я вышел на главу АЛРОСА: «Сергей, надо помочь нашему малому бизнесу». Он спросил: «Антон, какие компании сейчас готовы сотрудничать?». Я назвал две компании, которые производят воду и краску. Пробную партию воды АЛРОСА заказала.
О какой компании и объёмах поставок идёт речь?
— Это производитель напитков «Күн». Пока АЛРОСА заказала тысячу бутылок воды, но в дальнейшем они намерены тиражировать закупку. Кроме этого, по поручению Сергея Иванова 27 июля в Якутске будет организован семинар для малого и среднего бизнеса с участием вице-президента компании. Это будет большая площадка для наших предпринимателей, готовых озвучить предложения алмазному гиганту.
Налаживание сотрудничества с крупными компаниями – это пошаговая работа. Моя задача добиться того, чтобы наши предприниматели включились в их цепочку снабжения. Но для этого наши люди должны быть готовы работать по их стандартам. Поэтому я не предлагаю кого попало в качестве поставщиков товаров и услуг, для каждой компании у меня отдельное предложение. Я общаюсь только с президентами и веду предметный разговор.
Сейчас мы продвигаем нефтегазовый проект – геологоразведку на Западно-Анабарском месторождении. Об этом мы поговорим с главой сингапурской компании Asian Oil & Gas Pte Ltd, с которым мы встречаемся 19 июля (интервью сделано ранее — прим. ред.). Другой предметный разговор пойдёт с президентом по России и СНГ British Petroleum, который по моему личному приглашению прилетает в сентябре.
К слову, об общении только с президентами. Недавно вы встречались с топ-менеджером Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, президентом POWERCHINA International Group Ltd. Как добиваетесь встреч на высоком уровне?
— Потому что у меня есть опыт, есть образование. Потому что люди во всем мире, когда получают письмо, интересуются, кто это мне пишет и вбивают твое имя в Google. И когда они читают, что ты выпускник Гарварда, то они готовы с тобой общаться. Кроме того, я работал в западных компаниях, наладил связи, которые использую.
Встреча с президентом POWERCHINA дала большой прогресс по проекту строительства моста через Лену. До этого переговоры шли на уровне исполнителей, дочерней компании «Синогидро». Так нельзя делать. Мы – самый большой субъект РФ, у нас самые большие запасы натуральных ресурсов. Мы не можем разговаривать с исполнителями.
Если говорить о мосте, вы на недавней пресс-конференции говорили, что проект реализуется в случае поддержки Минвостокразвития. Есть подвижки по этому вопросу?
— Действительно, Минвостокразвития отбирает один проект по Дальнему Востоку для финансирования из федерального бюджета. Мы не можем контролировать результаты этого конкурса. Поэтому у нас должны быть варианты потенциального финансирования строительства моста. Про это и говорили с президентом POWERCHINA. Он сам это прекрасно понимает, потому что его компания работает во многих странах. В данном случае мы можем работать по той же схеме, по которой компания работает в Африке. Там она строит дороги, и через это получает концессию в других направлениях. Мы можем им предложить возможность реализовать проект в сфере энергогенерации и освоения нефтегазовых проектов совместно с местным оператором.
Возвращаясь к обсуждению местного производства, кто из местных товаропроизводителей обеспечивают внутренний рынок, вышел или нацелен выйти на внешний?
— Могу назвать наших кузнечных мастеров. Они делают якутские ножи на экспорт. Кстати, если речь зашла об экспорте, то с президентом British Petroleum мы должны договориться о поставках кемпендяйской соли для промышленных нужд.
Часто с трибун говорят о поддержке малого бизнеса, местного производства. Какое значение вкладываете в это понятие?
— Я считаю, что мы должны создать рабочие места в улусах, наслегах. Для этого мы создаём реестр малых предприятий, ведём предметные разговоры о поставках с АЛРОСА и другими промышленными предприятиями.
«Я – эксперимент Борисова»
Видеоверсия вашего интервью на местном телеканале, где вы предстали не совсем с положительной стороны, широко растиражировалась. Вас это задело? Обижались?
— Нет, я не был обижен. Это была ожидаемая реакция. Меня ещё дед предупреждал раньше: «У якутов есть манера относиться к своим с неким пренебрежением. Если реакция негативная, считай, что ты что-то делаешь. В противном случае, значит что-то не то». Этот случай полностью оправдал его слова.
То есть вы стресс не испытали?
— Нет. До этого я испытывал не мало шока, эта ситуация не в счёт. А так я иду. Не обращаю внимание на негатив. Про разговоры о том, что сменил имя, скажу, что ничего криминогенного в этом нет. Мне по неизвестной причине четыре раза отказывали в визе в США. Я встал перед выбором – податься еще раз с прежним именем Анатолий, но в тогда случае отказа, для меня выезд в Штаты навсегда закроется, или сменить имя. Я по совету консультанта выбрал последнее.
У вас остаётся время на увлечение?
— Для занятий спортом всегда нахожу время. Бегаю, качаюсь в «Триумфе».
С сообществом спортсменов общаетесь?
— Это моя вторая семья. Особенно мне дороги борцы. В общении с ними забываю невзгоды, неудачи.
Ваша семья не в Якутске. Означает ли это, что вы отработаете положенное время и уедете?
— Конечно, люди вправе такое предполагать. Сейчас слишком много бюрократических препонов, чтобы перевезти родных сюда. Но я все равно это сделаю.
Как вы познакомились с супругой?
— Это отдельная, очень интересная история. Но я расскажу её позже. Сейчас не готов.
Вы сказали, что в случае отсутствия результатов уволитесь.
— Да, это так. Во всём мире, когда у человека низкий KPI, он увольняется. Почему здесь должно быть по-другому? Егор Афанасьевич [Борисов, глава республики] сказал: «Для меня ты – эксперимент». Согласен с этим утверждением полностью. Беря меня на работу, он рисковал. Да, он слышал обо мне, читал мою биографию. Но он меня не знает, он не знает, как я могу функционировать в этой среде. Я – не чиновник в традиционном понимании этого слова. Я не вышел из системы. Я здесь инопланетянин. Но я принимаю этот challenge [вызов], я – борец и работаю только на результат. И результаты у меня есть.